Когда человек хранит абсолютное послушание по отношению к своей совести и исполняет то, что она указывает ему, тогда и она перестает обличать его. Не потому, что ослабел ее голос, но потому, что благодаря доброму послушанию ей уже не в чем обличать человека.

Апостол Иоанн говорит: когда совесть человека не обличает его, он имеет дерзновение к Богу.

Невозможно человеку пройти по своему пути, чтобы где-нибудь да не преткнуться, потому что с одной стороны диавол, с другой – плоть, с третьей – мир постоянно создают трудности в его жизни. И человек претыкается по характерной для него невнимательности. Поэтому, упав, пусть тут же встает и просит прощения. Когда же он принесет должное покаяние, тогда и совесть, прежде обличавшая его, умолкает.

В трех моментах мы должны хранить свою совесть: в отношении к Богу, к ближнему и к вещам.

Человек хранит свою совесть в отношении к Богу, когда избегает любого греха; к ближнему – когда не огорчает его, не осуждает, не клевещет на него, не соблазняет, не подталкивает его ко злу; к вещам – когда по невнимательности, нерадению или бессовестности не становится причиной поломки вещей или порчи продуктов.

Святой Феодор Студит много говорит об этой бессовестности. Когда ты видишь, что вещь горит или портится, и не берешь на себя труд сохранить ее,– это бессовестность. Когда твоя одежда рвется, а ты небрежешь о ней и она приходит в совершенную негодность,– это бессовестность. Когда можешь работать, но слоняешься то здесь, то там, то и это бессовестность. Когда ты оставляешь пищу, она прокисает и ты выкидываешь ее,– это бессовестность, потому что ты должен был позаботиться о том, чтобы ее съели до того, как она прокисла.

Стало быть, каким образом ни согрешит человек по отношению к материальным вещам,– все это бессовестность. И как бы он ни оскорбил Бога – это бессовестность.

Величайшее богатство – старание сохранить свою совесть ничем не отягощенной. Если же почувствует человек, что его что-либо уязвило, пусть исправит это тотчас, и снова придет в прежнее состояние.

Сколько раз нас обличала совесть! Чем более человек следит за совестью, чем более прилагает старания, тем точнее она руководит им. И чем точнее она руководит им и обличает его, тем к большей возводит чистоте.

Существует и так называемая лукавая совесть, приходящая часто под видом доброй совести. Но в сущности это лукавая совесть, извращенная, обращенная против Бога.

Лукавая совесть – это тот голос, который учит чему-то богопротивному, главным образом неправильным и извращенным вещам.

Добрая совесть своим началом, отправной точкой и основанием имеет смиренномудрие и послушание.

Лукавая совесть своим началом имеет гордость и непослушание.

Когда послушник не подчиняется старцу, когда противостоит ему, когда ему говорят одно, а он твердит другое, когда он не слушает, тогда у него есть так называемая самоуверенность. Таковая самоуверенность является лукавой совестью.

Смиренномудрие рождает добрую совесть. Чтобы человеку научиться или, точнее говоря, быть наученным доброй совести (ибо добрая совесть и лукавая переплетены, и человек часто задается вопросом: лукавая это совесть или добрая? Или думает: этому помыслу поверить или другому?), необходимо иметь смирение, а самое главное – находиться под руководством другого, того, кто выше его, своего старца и духовника, и совершать послушание во всем, что он скажет. Тогда постепенно человек начинает понимать, какой помысл злой, а какой – добрый; каковы приметы доброй совести и каковы – злой. Таким образом, с одной стороны, он благодаря руководству и наставлению духовника избегает падений, а с другой – научается по виду и характерным чертам различать лукавую совесть от доброй и становится совершенным человеком.

Вред терпят те, кто остается вне послушания, ибо человека убеждает и та, и другая совесть; одна стремится его спасти, а другая – уничтожить. И человек часто не знает, какую из них выбрать. Послушник защищен от этой опасности и понемногу набирается опыта в различении доброй и лукавой совести.

Авва Пимен имел два помысла и пошел к своему духовнику, чтобы рассказать о них. Духовник жил очень далеко. Авва ушел утром, а пришел вечером. Один помысл он сказал, а другой позабыл. Когда же, возвратившись, вставил ключ в дверь, чтобы отпереть келию, вспомнил второй помысл. Тогда он, оставив ключ в двери, вернулся назад, к старцу, чтобы исповедать ему то, о чем позабыл.

Когда духовник увидел его труд и тщание, сказал ему: «Пимен, Пимен, Ангелов пастырь! Добродетель твоя прославит имя твое по всей земле».

Чтобы стать опытным и научиться различать добрую и лукавую совесть, нужно пройти через послушание. Если человек не прошел через послушание, то он несовершенен. Он может обладать дарованиями, прекрасной душой, совершать разные добрые дела, но ты увидишь, как он всегда будет хромать в отношении рассуждения и смиренномудрия. Именно послушание воспитывает человека и прежде всего дарует ему рассуждение посредством смиренномудрия.

Спроси,– сказано,– отца твоего, и он возвестит тебе. Это мы видим на примере святых отцов. В Патерике мы читаем, что авва Захария увидел некое видение, но его наставник не смог объяснить ему, было ли то от Бога или от демонов. Тогда он пошел к одному рассудительному старцу, и тот сказал ему: «От Бога было видение, но ты иди и будь послушен своему отцу».

Сколько всего оставили нам отцы в наше научение! Самый лучший, самый правильный, самый надежный путь, на котором человек несет меньше всего ответственности,– это путь послушания. «Творящий послушание,– говорит авва Паламон,– исполнил все заповеди Христовы».

«Послушник избрал лучший путь,– говорит авва Моисей.– Чада, спешите туда, где послушание. Там радость, мир, братолюбие, единство, бодрствование, утешение, венцы и награды». Но когда мы, будучи послушниками, желаем настаивать на своей воле, тогда этот путь становится трудным, тернистым и опасным. Творя же послушание, человек пребывает в любви, в понуждении, в братолюбии, в венцах, в освящении, в спасении.

Собственная воля – это великое препятствие, великая преграда, стена между душой и Богом. Посмотри на высокие стены, которые загораживают солнце: земля под ними сырая, болезнетворная, на ней ничего не растет. Так и стена собственной воли. Когда она станет перед душой, душа делается темной и бесплодной.

Солнце Правды – это Христос. Когда нет препятствия в душе, лучи Христовы освещают ее. Тогда весь человек освящается и приносит плод.

Кто познал плод послушания, тот может говорить о нем. Это самый благодатный путь. На нем человек отвергает злого демона эгоизма и гордости, от которого все бедствия, и приобретает смиренномудрие и беспопечительность.

В Патерике мы читаем о двух братьях, решивших уйти из мира и стать монахами. Один стал послушником в киновии, а другой – безмолвником.

Через два-три года безмолвник говорит:

– Пойду в киновию, посмотрю на своего брата, живущего среди суеты и хлопот. Кто знает, как он, бедный, там поживает в таком шуме.

    Так помышляя, он был абсолютно уверен в себе и полагал, что, подвизаясь, достиг высокой меры. Пришел он в монастырь и под предлогом того, что якобы имел нужду в брате, говорит игумену:

– Я хотел бы ненадолго повидать своего брата.

Пришел его брат. Игумен дал им благословение удалиться и побеседовать.

Отойдя от монастыря, они увидели мертвеца, лежащего на тропинке, почти нагого. Безмолвник говорит:

– Нет ли у нас какой-нибудь одежды, чтобы прикрыть человека?

Послушник с простотой отвечает:

– Не лучше ли нам помолиться о том, чтобы он восстал?

– Помолимся,– соглашается безмолвник.

Они помолились оба, и мертвый человек ожил. Послушник не придал чуду особого значения. Он подумал, что оно произошло по молитвам его старца. А безмолвник помышлял в себе, что чудо произошло благодаря его добродетели, его посту, бдению и злостраданию, лежанию на земле и другим подвигам.

По возвращении, прежде чем братья открыли уста, игумен (а он был святым человеком) тотчас прочитал их помыслы и говорит безмолвнику:

– Не думай, брате, что за твою молитву Бог воскресил мертвого. Нет! Но за послушание брата твоего!

Тогда безмолвник понял, что игумен обладает даром прозрения и святостью, и уверился, что сам он в действительности прельщенный и что брат его, якобы пребывающий в киновии в попечениях и заботах о многом,– выше его.

Подумайте о том, с какой убежденностью сказал послушник:

– Давай помолимся, чтобы он восстал!

Посмотрите на его простоту, незлобие, на его веру. Для безмолвника это было недостижимым, а для послушника – естественным, потому что он верил в молитву старца. Какой же подвиг он должен был совершить, чтобы достичь такой добродетели! Какие заушения получали в киновии его эгоизм и гордость! Ибо какой человек, приходя из мира, не имеет эгоизма и гордости? Но великое множество послушников освятилось и источило миро!

На Святой Горе, в районе скита святой Анны, жил один монашек, таскавший с пристани наверх мешки с зерном. Он трудился в поте лица, выполняя эту тяжелую работу, но как-то начал говорить в себе:

– Да есть ли у нас награда за весь этот труд и пот, который мы пролили, выполняя послушание старцев?

Помышляя так, он присел немного передохнуть и задремал. Находясь в тонком сне, видит он перед собой Божию Матерь.

– Не печалься, чадо,– говорит Она ему.– Пот этот, который ты проливаешь по послушанию, таская продукты, вменяется пред Моим Сыном в мученическую кровь.

Тут он пришел в себя, и с этого времени его перестали беспокоить помыслы, пропала печаль. Отцы написали о сем на каменной плите, а проходящие мимо читают об этом.

Неподалеку от кафоликона святой Анны находится келия, прозванная «келией патриарха». Там подвизался один патриарх по имени Кирилл. Он оставил патриарший престол, приехал сюда и стал жить как простой монах. Отцы всё таскали на себе. Патриарху они говорят:

– Святейший, ты уже стар и не обучен. Давай возьмем для тебя ослика, чтобы ты нагружал на него продукты.

Они взяли ему ослика, и он поднимался и спускался с его помощью.

Однажды, когда патриарх поднимался с осликом, а другие отцы несли продукты на себе, все сели немного передохнуть. Внезапно патриарх задремал и в тонком сне видит Богородицу с Ангелами. У Божией Матери был сосуд, из которого Она поила отцов, тащивших вещи на себе, а у Ангелов – платки, которыми они отирали им пот.

В изумлении видя, как они отирали пот даже у осла, патриарх стал просить их, говоря:

– Отрите и меня, прошу вас.

И тогда Божия Матерь говорит ему:

– Отче, у тебя нет пота. А ослика, который утрудился, мы отрем от пота.

Тогда он проснулся, пришел в себя и говорит отцам:

– Возьмите ослика назад, потому что я из-за него очень многое теряю. Божия Матерь и Ангелы отерли пот у него, а не у меня.

С тех пор и он носил вещи на себе.

Сколько подобных случаев было в жизни отцов! Были бы мы там, чтобы увидеть их! Теперь это встречается редко, все пропало.

Будем следить за своей совестью. С помощью послушания, сокрушения, исповеди и смиренномудрия стяжем добрую совесть. Будем избегать своей воли, порождающей самоуверенность и совесть лукавую.