В российском обществе не прекращается дискуссия на тему юридической квалификации так называемого панк-молебна, совершенного в центральном православном соборе нашего государства – храме Христа Спасителя. Недавно с открытым письмо выступила группа отечественных юристов, выдвинув аргументы в пользу того, что совершенное ими подпадает под определение административного правонарушения.

Юридическая логика, избранная составителями письма, весьма проста. Она сводится к тому, что правонарушение, совершенное “Пусси райот”, оскорбляет лишь строго определенную группу лиц – православных верующих. Поэтому законодатель предполагает ответственность по административному, а не уголовному праву. Якобы действий, которые составляли бы нарушение общественного порядка, участницы акции не совершали.

Формально аргументация выглядит достаточно убедительно, но за ней стоит упрощенное представление о религии и ее месте в социуме. Презумпция составителей письма состоит в том, что религия не имеет никакого общественного измерения, это частное дело индивида или группы индивидов, максимум. Эта позиция, широко распространенная в теории, не имеет практически никакого практического подтверждения. Так, во многих государствах Европы христианские церкви обладают государственным статусом, кое-где выполняют публичные функции, например, регистрируют браки. В США президент до сих пор приносит клятву на Библии, а не на кухонной книге, а правительство этой страны финансирует огромный по нашим меркам корпус военных священников за деньги налогоплательщиков. Таковые характерные политические и юридические реалии иностранных государств. Это, по крайней мере, наглядно демонстрирует существенное публичное измерение религии, которое не может не иметь отражения в российском праве.

В России после десятилетий безбожия отечественный законодатель закрепил в законе “О свободе совести и о религиозных объединениях” “особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры”. Это декларация специального федерального закона, и в соответствии с ней призвана выстраиваться модель церковно-государственных отношений. Подобный процесс требует времени. Азы теории права говорят о том, что юридическая норма возникает на основе складывающихся общественных отношений. Кстати, странно, что это положение закона не получило никакой оценки в письме юристов. Как будто его и нет.

Нет в письме и анализа правоприменительной практики российских и иностранных судов по защите чувств верующих. Не проанализировано и недавно признанное частью правовой системы России прецедентное право Европейского суда по правам человека. Оно также не лишает государства права защиты чувств верующих. Например, оправдывая решение австрийских властей, наложивших арест на оскорбительный для христиан фильм, Суд в широко известном решении по делу Отто-Премингер постановил, что они “действовали в интересах обеспечения религиозного мира в этом регионе и для того, чтобы у отдельных людей не сложилось ощущение, что их религиозные представления стали объектом необоснованных и оскорбительных нападок”. Хотя, казалось бы, с точки зрения принципа светскости государства, а Австрия – это, как известно, не теократия, не хочешь смотреть богохульного фильма – не ходи в кинотеатр.

Но вернемся на российскую почву. В 1931 году храм Христа Спасителя был взорван советской властью, и, если следовать логике рассматриваемого письма, это не более чем уничтожение имущества общественно опасным способом. То есть, по мнению авторов письма, никакого значения не имеет то, что это происходило на фоне массовых убийств верующих и что это храм-памятник героям войны 1812 года, на стенах которого написаны имена тех, кто положил свою жизнь за свободу Отечества. Обратите внимание, это фамилии не только русских и не только православных людей.

Мне кажется, что любой человек, хотя бы немного знакомый с историей России, не станет рассматривать этот собор лишь как место молитв узкой группы верующих. Помимо этого, собор – это двойной символ: победы и раскаяния в гонениях на верующих. Неужели презрительное шутовское отношение к памяти погибших людей не составляет нарушения общественного порядка? Общественный порядок – это юридическая категория, которую содержанием наполняет само общество. Поэтому нам самим определять, будет ли он предполагать презрительные насмешки над святынями веры и истории или нет. Это вопрос не только решения суда по делу “Пусси райот” – это вопрос нашего будущего как единого государства.

07.08.2012 г.