Помните детскую игру? «Барыня собралась на бал. Белый с черным не берите, да и нет не говорите. Что изволите надеть?» Трудно было нарядить и выпроводить эту самую барыню. Только когда это было? Теперь проще. Теперь и на бал, и к соседу, и в магазин, и на пикник одеваются одинаково. И в церковь так же…
Летним воскресным днем выйдешь на церковный двор – и Николай Васильевич Гоголь так и отзовется в памяти: «Нет, это не губерния, это столица, это сам Париж». Или с поправкой на современность: «Это сам Пекин, Стамбул, Дели…». Спешат под звон колоколов братья и сестры в сияющих пижамно-спортивных костюмах, в изысканных шортах и майках, представляющих собой наглядное пособие по английской грамматике. Роскошные сарафаны, едва касающиеся плеч и исчезающие, не достигнув коленей. Яркие набедренные повязки «от Миклухо-Маклая». Трикотажное нечто, знакомое прежде лишь гуттаперчевому мальчику и канатаходцам. Все это, переливаясь самыми заграничными красками, спешит к молитве. Лишь несколько благочестивых женщин медлят у входа, повязывая на голове пущенную меж локонов ленту, чье назначение – символизировать собой целомудренный покров, завещанный Апостолом.
Что ж, о вкусах не спорят – считают некоторые. Почему же? Вкус бывает хорошим и дурным, вкус воспитывается. И тем более стоит поговорить о культуре одежды, что наш костюм – дело не только личное и не только внешнее. Всякая материальная культура есть отражение во внешней жизни отношения к культу – объекту поклонения, будь то истинный Бог, ложные кумиры или идеология. Таким образом, наше внутреннее христианское устроение может отражаться в культуре одежды и культуре поведения. Не имея в виду назидать все общество, адресуясь лишь тем , кто посещает храм.
Обратимся к истории вопроса. К истокам. К народному костюму. Россия – страна православная. Именно христианским религиозным воззрениям подчинена эстетика нашей народной одежды. Причем подчинена в большей мере, чем удобству носки.
Народный костюм – это костюм по преимуществу христианский. Когда-то наши соотечественницы пололи, сажали, запрягали лошадь, доили коров, убирали за животными, косили жали одетые в длинные широкие юбки. И так много веков. При отсутствии водопровода, стиральных порошков, стиральных машин. Сегодня редкая даже верующая женщина не имеет брюк, хотя бы для сельскохозяйственных работ, походов за грибами и ягодами. Видно ослабели наши соотечественницы в благочестии. В Священном Писании читаем: «На женщине не должно быть мужской одежды, и мужчина не должен одеваться в женское платье, ибо мерзок перед Господом Богом твоем всякий делающий сие» (Втор.22,5). А 62-е правило Шестого Вселенского Собора гласит, что таковых надлежит «отлучать от общения церковного». Правила этого, кстати, никто не отменял.
Вы не найдете в народном костюме ни короткого рукава, ни вольного выреза. А ведь климат в прежние времена не был прохладнее. Мужской костюм состоял из длинной, до колен, рубахи навыпуск и широких шаровар, или, как их раньше называли, портов. Если мужчина выходил со двора, то поверх рубашки всегда надевал кафтан – длинную верхнюю одежду ниже колен. Кафтан, в зависимости от времени времени года, мог быть теплым или легким. Женщины носили сарафан поверх длинной рубашки обязательно с длинными рукавами. Сарафан расширялся практически от плеча и не имел ничего общего с той одеждой, которую мы привыкли видеть на артистках различных ансамблей народного танца или песни. Выходя из дома, женщина или девушка еще поверх сарафана надевала телогрею – пышную, нарядную оборку на коротких бретелях, достигающую талии. В особо торжественных случаях, например, идя в церковь, надевался шугай – одежда, похожая на телогрею, но с рукавами. Платье никогда не прилегало к телу, не подчеркивало, не выказывало его формы. Но при этом всегда имело свою собственную эстетическую форму, позволявшую любоваться человеком, не оскверняя себя и его нечистыми мыслями.
Пости до конца прошлого столетия юбка практически закрывала ноги женщины, причем так одевались не только в России, но во всех христианских странах. До восемнадцатого века одежда до колен закрывала и ноги мужчины, а праздничное мужское платье носилось по щиколотку. Мужская сорочка еще в начале нашего века носилась навыпуск, прихваченная пояском. Даже в самую жаркую пору, на самых грязных работах – на покосе, при ловле рыбы, на огороде, при чистке хлева – крестьянин никогда не снимал рубахи, предпочитая намочить или измазать ее, но не обнажать тела.
Что это – дремучее невежество? Самоистязание? Нет. Целомудренная одежда наших предков была призвана охранять стыдливость женщины, не раздражать и не уязвлять взгляда мужчин, не разжигать похоти. Понятие о святости брака, чистоте и непорочности брачного ложа, обязанность воспитания в целомудрии и телесной чистоте своих детей, отношение к греху блуда – вот что легло в основу народного костюма.
Развитие промышленности привело к изменению уклада жизни и повлияло на костюм. Все это совпало с гонением на Православие и оскудением благочестия. С восемнадцатого века, сначала поневоле, благодаря внутренней государственной политике, а затем просто благодаря постоянному дурному примеру полностью изменился русский костюм.
Все, чем для прихоти обильной торгует Лондон щепетильный и по Балтическим волнам за лес и сало возит нам, все, что в Париже вкус голодный, полезный промысел избрав, изобретает для забав, для роскоши, для неги модной … – все это наполнило гардеробы и помыслы наших вельможных предков. Потом, как водится, спустилось к служилому дворянству, купцам, чиновникам, мещанам, мастеровым и даже достигло крестьянства.
Теперь одежда не укрывала от греха, а прямо звала к нему. Появилась мода. А с нею зависть. Появилось желание приобретения нового костюма, нового фасона, цвета, материи. С новыми приобретениями расцвело тщеславие, жажда восхищения, начались увлечение драгоценными украшениями, тяга к роскоши. Началось обнажение. Женщины обнажили головы, мужчины отвергли бороды и обнажили свое лицо. Декольте у женщин и рейтузы у мужчин сделались обязательными при дворе. Соблазнителя стали именовать поклонником. Недостойное поведение располагающей к блуду женщины получило название привлекательности, очарования, по-французски – шарма.
И все же всегда существовало место, куда почти до самого последнего времени никто не решался войти в неподобающей, «не в брачной одежде» (Мф.22, 11). В достаточных домах каждый член семьи имел особую праздничную одежду для посещения церкви. Иногда так и говорили: «пасхальная юбка», «обеднишняя пара» или «обеднишнее платье», то есть платье, в котором ходили к обедне. Как бы беден ни был человек, но в церковь он старался прийти чистым и опрятным. Как бы богат он ни был, в храм шел в скромной одежде, без излишеств. Здесь был предел любому щегольству, любому кокетству. Не только в храм, но даже мимо церковных ворот старались не ходить в неблагочестивом виде. Так одно лишь воспоминание о Боге может изгнать грех.
Традиционно мужчины надевали темную пару, то есть брюки и сюртук, позже пиджак, но обязательно, при любой погоде на рубашку надевалась верхняя одежда. Женское платье, не обязательно темное, а скорее светлых праздничных цветов, было скромного (то есть скрытого, скрывающего) фасона, всегда имело длинный рукав и уместную длину. Украшения в церковь носить было не принято. Голова женщины в храме всегда должна быть покрыта, преимущественно платком, хотя высшее сословие носило и шляпки, но небольшие, простые, не мешающие прикладываться к иконам или к кресту.
Вернемся все же к сегодняшнему дню. Нельзя сказать, что прежнее благочестие полностью утрачено. Как раз большая часть верующих приходит в храм в подобающем костюме, независимо от возраста. Ведь одеться благочестиво не значит одеться некрасиво или смешно. Вполне можно совместить и моду, и возраст, и благочестие и вкус. Дело в нашем отношении к предмету. Ведь, если вы пойдете на прием к главе администрации по вопросу необходимого вам жилья или выделения земельного участка, вряд ли вы решитесь заглянуть в кабинет в футболке, спортивных брюках и тапочках. А если представить, что вас пригласили на аудиенцию к шведскому королю, то не в сарафане же или бермудах пойдете вы во дворец.
Нет, вы отнесетесь к выбору гардероба очень ответственно. Почему же так безответственно некоторые из нас одеваются, идя в храм, который мы называем домом Божиим? Отчего кто-то гладит брюки и рубашку перед тем как предстать перед земным начальством, а на молитву – беседу с Богом – оденется кое-как? Хватит, мол с Него и спортивных штанов. Отчего? От отношения к Богу. Именно от этого и зависит наша культура. Действительно ли мы считаем Его Отцом, Начальником, Судьей или низводим Творца до уровня служебного духа, призванного давать нам утешение, радости, избавление от печали и прочие блага по нашему высочайшему повелению.
Да, «по одежке встречают», – говорит пословица. Но иногда эта одежка такова, что встретив гостя, хочется тут же и проводить его.
Неразумно относиться к одежде легкомысленно, считая, что прикрывающее тело платье никак не связано с нашей личностью, нашей душой, с будущей жизнью. Наше платье отражает наше внутреннее устроение, тщеславие и смирение, развращение и целомудрие. Не случайно Спаситель души уподобляет одежде и о чистой от грехов душе говорит как о брачной одежде.
Мы знает, что не только мощи святых оказывают чудотворения, но даже их платье. Одежда апостола Павла имела чудесную силу, «так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них» (Деян. 19,22). Не случайно кусочки ткани и даже ниточки от одежды святых вкладывают в мощевички и бережно хранят, вставляя в иконы и кресты.
Как самая близкая нам материя, одежда может и сама оказывать влияние на душу. Святитель Феофан Затворник советовал не брать одежды от людей страстных, подверженных какому-либо греху, и даже не касаться их вещей, во избежание, так сказать «духовной заразы».
Неблагочестивый наряд оскорбляет и подавляет стыдливость, дает свободу блудным помыслам, способствует развращению своего обладателя. Иная думает, что она дразнит только других своим вызывающим платьем, а на самом деле это одеяние разжигает ее чувственность. Даже простое щегольство не остается безнаказанным. Прежде знали, что девушка-щеголиха – ненадежная жена. И умные родители избегали посылать сватов за такой невесткой.
Всякий грех начинается с помыслов, с мысли. Иногда помысел так и не завершается действием. Но тем не менее, греховная мысль все же оказывает свое разрушающее действие на нашу душу, особенно если мы даем ей развитие в своем уме, так сказать, сознательно «репетируем» грех. Отвечать за такие «репетиции» нам так же придется. «Я говорю вам, что всякий, кто посмотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф.5, 28), – говорит Спаситель. Если туалет или внешний вид женщины может уязвить вожделением кого-либо, то и ей придется разделить вину сердечного прелюбодеяния с тем, чей взгляд она уязвляет. А разве не на это раздражение рассчитано большинство сегодняшних туалетов? Так любая вызывающе одетая женщина может понести наказание вместе с блудницами. И стоит ли, прилагая грех ко греху, увлекаться нарядами, идя в церковь?
Конечно, волосы – это украшение женщины. И относиться к этому украшению нужно бережно. Господь дает всякому именно те волосы, которые более всего сочетаются с лицом. Поэтому искажать природу своих волос – только уродовать себя. Лучшее – враг хорошего. «Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него , но если жена растит волосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала? » – писал апостол Павел (1 Кор. 11, 14-15), возводя прическу до символа. Существуют даже исследования, позволяющие
Определить зависимость поведения человека от длины его волос. Так, например, замечено, что девочки, у которых не стригут волосы, растут более послушными. Слишком короткие волосы у мальчиков или у мужчин увеличивают безразличие к опасности. Это было использовано римскими военачальниками.
Некогда остригали волосы лишь у блудниц. Остриженная коса была как бы позорным клеймом. В восемнадцатом столетии в России появились женщины-актрисы, они также стригли волосы. Правда, их положение мало чем отличалось от положения наложниц. В конце 19 века барышни-курсистки уже щеголяли своей стрижкой как символом свободы от родительской власти. Впрочем, не все. Большинство кос исчезло во время революции. Революционерка и коса или комсомолка и коса как-то не совмещались.
Впрочем, любую женскую прическу, идя в храм, следует покрывать головным убором. Лучше платком. По словам апостола Павла: «всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытой головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо, если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, – пусть покрывается» (1 Кор. 11, 5-6). Кстати, многие благочестивые женщины именно платок, как наиболее легко заменяемую часть одежды, стараются подобрать под цвет праздника. Ведь каждый праздник в Православной Церкви имеет свой цвет. Так Господские праздники – Рождество, Крещение, Сретение, Преображение – служатся в белом облачении. Праздники, посвященные Богородице или Ее чудотворным иконам, – в голубом облачении. «Троица» – в зеленом. Зеленое облачение бывает также на службе преподобному. Мученикам положена служба в вишневом. Святителю – в золотом или желтом. В Пост облачение черное или фиолетовое. На Пасху – красное.