Мы богословствуем. Но после пустословим, злословим, острословим, сквернословим. О, как красив молчащий человек! О Боге весть струится из под век. Рук Господа следы в руках людских – удобных, ловких, нежных, золотых.
Бил мы’тарь в грудь себя…Ладонью?Кулаком? Обеими руками?Пальцем?Фигой? Еще никто не осенён крестом. Все руки грязные , как ими ты ни двигай. Бил мы’тарь в грудь себя…Так сердце завести у мёртвого пытаются медбратья. Но только чудо может развести душевной смерти душные объятья.
— Подайте, Христа — ради, милостыньку! Милостыньку, Христа — ради!.. Никто не слышал этих жалобных слов, никто не обращал внимания на слезы, звучавшие в словах бедно-одетой женщины, одиноко стоявшей на углу большой и оживленной городской улицы.
В дни Ирода царя, когда в убогой пещере близ Вифлеема родился Спаситель мира Иисус, в восточных странах на небе вдруг загорелась громадная, невиданная ранее звезда.
Вот и наступает Рождество. Светлый церковный, а вместе с этим и теплый, домашний праздник, когда хочется думать лишь о хорошем, быть в кругу близких людей и дарить им радость. В святочные вечера, под мерцающей елкой приятно собраться всей семье.
Следующий рассказ не есть плод досужего вымысла. Всё описанное мною действительно произошло в Киеве лет около тридцати тому назад и до сих пор свято, до мельчайших подробностей, сохраняется в преданиях того семейства, о котором пойдёт речь.
Ваши Преосвященства, всечестные отцы, дорогие братия и сестры! Сегодня в гражданском календаре особый праздник – люди прощаются с еще одним уходящим в вечность годом и вступают в новый период своего бытия.
«Мало надеюсь на свое умение, и много – на русского Бога. Еще вам доказательство, что у меня государево дело первое и главное, а мои собственные ни в грош не ставлю. Я два месяца как женат, люблю жену без памяти, а между тем бросаю ее здесь одну, чтобы поспешить к шаху ...
Отец Варвары Диоскор отсёк ей голову,презревши родство,былой дитём восторг, обесовевши, озверевши. Главу, которую держал как драгоценность в день рожденья, с улыбкой гладил, украшал в блеск злата, в чудные каменья.
Говорят, что праведников в наши дни быть не может, особенно в таком огромном, полном соблазнов мегаполисе, как Москва. Но об этом же рассуждали и в дни моей юности: разве может что доброго произрасти на безбожной советской почве?