В царствование Ирода, царя иудейского, жил в городе Хевроне один благочестивый священник, по имени Захария, с женою своею Елисаветою. Оба они были праведны пред Богом и с усердием исполняли заповеди и уставы Господни. Одно только возмущало их благочестивую и тихую жизнь: они не имели детей, что у евреев почиталось явным наказанием Божиим за грехи и нередко подвергало бездетных супругов людским нареканиям. Глубоко сокрушаясь о своем бесчадии, Захария и Елисавета дожили до таких лет, когда отрадная надежда иметь детей сделалась уже невозможною. Но там, где надежда человеческая ослабевает, является благопромыслительная воля Божия, побеждающая законы нашего естества.

Однажды, когда старец Захария отправлял свое очередное священническое служение в храме Иерусалимском, вошел он во святилище для каждения и возложил фимиам на алтарь кадильный, вдруг увидел по правую сторону алтаря явившегося ему ангела. Захария смутился и затрепетал от страха. «Не бойся, Захария,– сказал ангел. – Молитва твоя услышана, и жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречешь ему имя Иоанн. И будет тебе радость и веселие, и многие о рождении его возрадуются, ибо он будет велик пред Господом, не будет пить вина и сикера,и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери, и многих из сынов израилевых обратит ко Господу Богу их. И предъидет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы представить Господу народ приготовленный».

Изумленный видением и обрадованный словами ангела, Захария был глубоко потрясен: изумление и радость его были так велики, что он не вдруг мог поверить тому, что уже привык считать несбыточным. «Чем могу я удостовериться? – в смущении спросил он ангела. – Ибо я стар и жена моя в летах преклонных». – «Я Гавриил, предстоящий пред Богом,– отвечал ему ангел,– и послан возвестить тебе эту радость. За то же, что ты не поверил моим словам, вот тебе удостоверение,– сказал ему ангел. – Ты будешь молчать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется». Сказавши это, ангел скрылся, а Захария в ту же минуту сделался нем.

Между тем народ, собравшийся в храм для молитвы, ожидал Захарию и дивился, что он так долго медлит в святилище. Но вот в смущении и волнении выходит Захария; напрасно усиливается он произнести молитву благословения, и, почувствовав, что язык его связан немотою, стал знаками объяснять необыкновенность своего положения. Народ понял, что Захария видел видение во храме.

Пробыв во храме до конца очереди своего служения, Захария возвратился в дом свой; и Елисавета, несмотря на свое неплодие и свою старость, зачала. Обрадованная благодеянием Божиим, которым снималось с нее поношение бесчадия, она в продолжение пяти месяцев тщательно скрывала свою беременность от людей, чтобы в ненарушимом спокойствии изливать свою радостную благодарность пред Богом, избавившим ее от нарекания между людьми. Однако ж одна родственница, жившая в то время в отдаленном от нее месте, узнала об этом сверхъестественным образом – то была Пресвятая Дева Мария. Тот же архангел Гавриил, который возвестил Захарии о рождении ему сына, благовествуя Пресвятой Деве всемирную радость о рождении от Нее Христа Спасителя, между прочим открыл Ей, что Елисавета, родственница ее, называемая неплодною, зачала сына в старости своей, и ей уже шестой месяц. Услышавши о радости, какая готовится Елисавете, Пресвятая Дева, уже зачавшая Сына Божия, поспешила навестить ее, при чем Иоанн, как будущий Предтеча Господа, выразил свою радость пришествия Его особыми, необыкновенными движениями в чреве матери. Матерь Божия пробыла с Елисаветою в доме ее три месяца.

Для Елисаветы, наконец, настало время родить, и она, согласно с предсказанием ангела, родила сына. Родственники, соседи и знакомые, услышавши об этом, спешили в дом Захарии поздравить его с такой неожиданной милостью Божией. Прошло от дня рождения Иоаннова восемь дней. По закону Моисея, в этот день надлежало обрезать младенца и дать ему имя. День этот был большим семейным праздником, и к нему приглашалась большая часть родственников. Родные, ничего не знавшие о том, что имя младенцу уже было указано ангелом еще до его зачатия, хотели назвать новорожденного именем отца его, то есть Захариею, так как у евреев был обычай давать новорожденным детям имя отца или ближайшего из родственников. «Нет,– отвечала на это желание мать младенца,– назвать его Иоанном». Родные говорили ей, что «никого нет в родстве твоем, кто назывался бы этим именем», но Елисавета настаивала на своем. За решением недоумения обратились к отцу и знаками спрашивали его, как бы он хотел назвать рожденного сына. Захария потребовал, чтобы принесли ему дощечку, и написал на ней «Иоанн – имя ему». Написанное он произнес вслух; и с того времени разрешился язык его, и он стал благословлять Бога и пророчествовать о близком пришествии Мессии Христа и о том, что Иоанн будет ему Предтечею. «И ты,– сказал Захария, обращаясь к сыну своему, – будешь пророком Всевышняго, так как ты пойдешь пред лицем Господа, чтобы приготовить пути Ему». Рождение Иоанна от бесплодных и престарелых родителей, немота Захарии до рождения и чудесное возвращение дара слова при обрезании сына его и наречении ему имени – все это указывало на особенное промышление Божие об Иоанне. Все присутствующие исполнились священного страха и благоговения к откровению силы Божией и говорили о новорожденном, рассуждая в сердце своем: «Что будет из этого младенца?»

Высокие надежды, указанные обстоятельствами рождения Иоанна, в непродолжительном времени начали оправдываться. Еще в юных летах Иоанн избрал необыкновенный образ жизни: он удалился в необитаемую иудейскую пустыню и, поселясь в одной из диких пещер, среди молитвы и благочестивых размышлений, пробыл в ней до тридцатого года своей жизни. «Он жил в пустыне, как на небе,– говорит святой Златоуст,– вознесшись над всеми нуждами природы, шел путем необыкновенным, препровождая все время в песнопениях и молитвах, и, удалившись от общества людей, непрестанно беседовал с Единым Богом». Одежду носил он самую простую, жесткую, сшитую из ткани, приготовленной из верблюжьих волос, препоясывая ее кожаным поясом. В пище он наблюдал крайнюю воздержность, да и вся пища его состояла только из корней и растений, доныне еще употребляемых бедными жителями Палестины и известных под именем дикого меда и акрид. Скрываясь в глубине пустыни, ведя жизнь свободную от близких сношений с людьми, ища только общения с Богом, он спокойно ожидал, когда Сам Господь призовет его на дело общественного служения.

В пятнадцатый год царствования Тиверия, когда Иоанну исполнилось тридцать лет, был голос Божий к нему, повелевавший оставить пустыню, идти к народу иудейскому и проповедью покаяния и крещением возбуждать народ к раскаянию во грехах, ибо наступило время пришествия Мессии. Повинуясь небесному голосу, Иоанн оставил свое пустынное убежище и явился на многолюдных берегах реки Иордана. Давно уже иудеи не слыхали голоса пророков, и потому, когда явился пророк Иоанн, то со всех сторон народ начал стекаться к нему. «Покайтесь, – говорил Иоанн к собравшемуся народу, – ибо приблизилось Царствие Небесное».Принесите искреннее раскаяние в содеянных грехах своих, всячески удаляйтесь от них, и на место греховных склонностей питайте в себе лучшие и богоугодные расположения; очистите свое сердце от всех лукавых страстей и делами добродетели приближайтесь к Богу, ибо наступило время, предреченное пророками и так долго ожидаемое вами; насту­пило время пришествия Мессии Христа, Который откроет для вас и всего человеческого рода Царство Небесное; в этом-то Царстве исполнятся обетования Божий о спасении людей; члены его будут исполнены Духа Божия; Царство это не земное и чувственное, а духовное и небесное, где все достойные будут наслаждаться духовными, небесными, вечными радостями.

Чтобы яснее представить людям существенные их обязанности, какие они должны были исполнять, и те пороки, от которых должны удаляться, Иоанн давал наставление каждому сословию порознь. Так, людям скупым и своекорыстным он проповедовал о том, чтобы они уделяли нуждающимся из своего собственного достатка и имущества; мытарям, или сборщикам податей, которые взыскивали пошлины больше надлежащего и тем обогащались, Иоанн напоминал об обязанности не брать с народа больше того, что постановлено законом. Являлись к нему и воины, насилия которых становились тяжки для народа; Иоанн увещевал воинов воздерживаться от всяких насилий, не клеветать ни на кого и довольствоваться определенным жало­ваньем. Так, простую и великую заповедь: «Люби ближнего, как самого себя» умел Иоанн ясно и понятно передавать каждому!

Кроме людей из простого звания, приходили к Иоаннуи лица, пользовавшиеся народным уважением – фарисеи и саддукеи. Фарисеи были люди, гордившиеся мнимой святостью, они были строгие исполнители закона, громко молились на улицах, раздавали милостыни на площадях, но сердца их исполнены были тщеславия, зависти и лукавства; они мечтали, что, как природные чада Авраама, они необходимо войдут в Царство Мессии. Саддукеи были люди неверующие и отличались вольнодумством: они отвергали бытие мира духовного, и потому не верили в существование ангелов, в загробную жизнь и ожидающие там мучения и блаженства. Пришедшим к нему фарисеям и саддукеям Иоанн высказал истину сильно; он встретил их грозной речью: «По­рождения ехиднины! Кто вразумил вас бежать от угрожающего гнева? Что заставляет вас, считающих себя чистыми и святыми, бояться предстоящего гнева Божия? Если вы пришли ко мне с искренним намерением исправить свою жизнь, то принесите плоды, достойные покаяния; будьте святыми не по наружности, а в глубине своего сердца; делайте добро не напоказ, а из любви к Богу и ближнему, и не думайте, что вы избежите суда Божия и будете гражданами нового Царства Мессии потому только, что вы по плоти дети Авраама. Спешите принести покаяние, ибо секира лежит при корне дерева; всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь». Многое и другое благовествовал Иоанн народу, поучая его.

Видя строгую и добродетельную жизнь Иоанна, слыша Его учение, полное силы и могущества, приходили к нему очень многие жители страны Иудейской и Иерусалимской и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои. Успех его проповеди был так велик, приходящего к нему народа для крещения было такое множество, что втайне многие начали думать об Иоанне: не он ли Христос? «Я крещу вас водою,– торжественно говорил Иоанн,– но идет за мною Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви: Он будет крестить вас Духом Святым и огнем». Этими словами Иоанн как бы отвечал за тайные мысли народа о нем и ясно свидетельствовал о себе, что он не Христос, а только слуга и Предтеча Его.

Около полугода Иоанн с неутомимой ревностью и постоянно возрастающей славою проповедовал покаяние и крестил приходивших к нему иудеев. Наступило, наконец, время явиться самому Тому, о Котором Иоанн проповедовал. И вот, когда проповедью Иоанна о покаянии и его крещением путь Господень был уготован, когда ожидание скорого пришествия Мессии достигло высокой степени, тогда выступил Иисус из Назарета и среди множества народа пришел на Иордан креститься от Иоанна. Нет сомнения, что Дух Святой, осенявший Иоанна от чрева матери и руководивший его в служении, при появлении Иисуса озарил душу его особенным небесным светом и возбудил в сердце его нечто такое, чего он (Иоанн) не чувствовал ни при ком из прежде приходивших к нему для крещения. Зная Иисуса как сына Марии, как родственника своего по плоти, отличающегося необыкновенной чистотой и святостью жизни, Иоанн теперь почувствовал, что Он-то и есть Тот, о Котором он возвещал людям; что пред ним стоит теперь Господь и Бог его, Владыка неба и земли, Свет истинный, просвещающий всякого человека. Иоанн с трепетным благоговением стоял пред Иисусом и внимал, что повелит ему Владыка. В изумлении и страхе Иоанн услышал, что Иисус требует от него крещения. «Мое крещение, – думал Иоанн, – служит знаком покаяния и, следовательно, греховности; как же я могу крестить Того, Который не сотворил ни одного греха, и Сам пришел с неба на землю для того, чтобы освободить всех людей от греха, проклятия и смерти? Мое крещение служит только приготовлением к принятию Христа; как же я могу крестить самого Христа – наше искупление, оп­равдание и освящение?» Поэтому Иоанн смиренно осмелился возразить Ему: «Ты ли, Господи, требуешь от меня крещения? Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» Но Иисус кротко отвечал Ему: «Теперь не время говорить об этом; нам надлежит исполнить всякую правду: Мне, как Искупителю мира от греха, нужно стать наряду с грешниками и за них исполнить все предписания закона, Самому пройти и для всех освятить путь, ведущий в новую жизнь. Не удерживай, не возражай; нужно исполнить все, к чему ты и Я призваны». Выслушав слова Спасителя, Иоанн не стал прекословить Ему и допустил Его к крещению. «Христос не нуждался в крещении, – замечает святой Златоуст,– ни в этом (Иоанновом), ни в каком-либо другом; а лучше сказать, крещение имело нужду в силе Христовой». Иисус, войдя в реку Иордан, был погружен в нее рукою Иоанна. Когда же Господь выходил из воды и в то же время молился, Иоанн увидел разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И был голос с небес: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». Так совершилось преславное крещение Господа нашего Иисуса Христа рукою святого Пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна в водах иорданских. Здесь очевидно и торжественно открылось Иоанну и другим, бывшим с ним на Иордане, божество Иисуса Христа, обетованного Мессии. Если до сего времени Иоанн, только по особенному, внутреннему озарению от Духа Святого, мог предощущать в пришедшем к нему Иисусе божественное величие Сына Божия, то теперь он видимым и, так сказать, осязательным образом убедился в истине божественного достоинства Иисуса. Иоанну было открыто свыше, что на Кого (при крещении) он увидит Духа, сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым. Он теперь видел этого Духа в телесном виде, как голубя, сходящего на Иисуса, и его предощущение перешло в полную, совершенную уверенность. «Я видел и засвидетельствовал,– говорил Иоанн народу, указывая на Иисуса после Его крещения, – что Сей есть Сын Божий».

После крещения Господа, Иоанн продолжал привлекать к себе бесчисленные толпы народа. Свидетельство о Иисусе, как о Сыне Божием, как об Агнце, принявшем на Себя грехи всего мира, как о Мессии, пришедшем открыть новое духовное царство, составляло главный предмет его проповеди. Толпы народа, постоянно окружавшего Иоанна, и сила его проповеди произвели всеобщее ожидание скорого пришествия Мессии и Его торжественного явления миру. Несмотря, однако же, на то, что Иоанн не раз указывал в Иисусе Мессию, многие и теперь думали видеть Мессию в самом Иоанне: смиренный образ Христа Спасителя не сообразовался с иудейскими понятиями о величии Мессии. Чтобы решить недоумение, старейшины народа иудейского отправили к Иоанну торжественное посольство из священников и левитов, чтобы спросить его, кто он. На предложенный вопрос Иоанн твердо и спокойно отвечал, что он не Мессия. Так как многие из иудеев верили, что до пришествия Мессии явится на землю Илия, то они спрашивали Иоанна: «Так не Илия ли ты?» – «Нет»,– отвечал Иоанн. «Не Иеремия ли ты?» – снова спрашивали Иоанна. «Нет»,– отвечал опять Иоанн. «Кто же ты? – допрашивали посланные. – Что мы должны отвечать о тебе тем, которые нас послали? – «Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как говорит пророк Исайя». Тогда посланные предложили Иоанну еще вопрос: «Что же ты крестишь, если ты не Христос, не Илия и не пророк?» – «Я крещу вас водою,– отвечал Иоанн,– но уже среди вас Тот, Которого вы не знаете. Он идет вслед за мною, хотя был прежде меня; я недостоин развязать ремень у обуви Его». Таким образом, Иоанн, как и прежде, и теперь торжественно называет себя только Предтечею Господа, в сравнении с высоким достоинством Которого он считает себя ниже последнего слуги.

На другой день Иоанн, увидев Иисуса, идущего к нему, вслух всего народа сказал о Нем: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грехи всего мира; о Нем-то я и говорил: “Вслед за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня”». Еще полнее и яснее раскрывал Иоанн божественное достоинство Иисуса Христа пред своими учениками. Однажды ученики Иоанна, в простоте своего сердца, жаловались ему, что Иисус, Которого крестил он и Который по обыкновенному порядку вещей должен был почитать Крестителя учителем Своим, вместо того собирает собственных последователей, Сам начинает крестить и скоро помрачит славу их учителя. В ответе своем, исполненном глубокой мудрости, Иоанн прежде всего замечает им, что если Иисус начинает крестить (чрез учеников своих. Лк. 4, 2), то на это Он получил власть и повеление свыше: «Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба. Я и прежде говорил, и теперь повторяю вам: не я Христос, но я послан пред Ним». Чтобы нагляднее представить им свое отношение к Иисусу, Иоанн употребляет сравнением котором, уподобив Христа жениху, а последователей Его – невесте, себя называет другом жениха: «имеющий невесту есть жених; а друг жениха, стоящий и внемлющий ему, радостью радуется, слыша голос жениха; эта-то радость моя исполнилась (то есть я привел к Мессии народ, очистил путь Господу; теперь служение мое исполнено), потому,– продолжает кроткая и возвышенная душа Иоанна,– Ему должно расти, а мне умаляться. Он, пришедший свыше, и есть выше всех; сравниться с Ним никто не может, потому что Он есть Сын Божий, Которому Отец все предал во власть. Посему,– заключает Креститель,– верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем».

Это было последнее свидетельство Иоанна об Иисусе Христе. Оно произвело благодетельное влияние на умы и сердца учеников его. При первом же случае те из них, которые имели более чистое сердце и более светлое уразумение тайн Божиих, охотно последовали за Иисусом – это были Андрей, названный Первозванным, Иоанн, возлюбленный ученик Господа, и Петр. Великий учитель их Иоанн между тем вскоре заключен был в темницу, но и оттуда, своим посольством к Иисусу оставшихся учеников своих, для убеждения их в божественном достоинстве Его, как Мессии, Иоанн снова доказал, сколь верен был он цели своего великого служения. За то и Спаситель в Своем отзыве об Иоанне украсил его такими великими похвалами, каких не удостаивался никогда никакой человек. «Истинно говорю вам, – сказал Господь окружавшему Его народу, – из рожденных женами никого не было больше Иоанна Крестителя».

В темницу Иоанн заточен был по приказанию галилейского правителя Ирода Антипы. Узнавши Иоанна, Ирод почувствовал к нему невольное уважение, доходившее до того, что по его советам он предпринимал некоторые исправления в делах граж­данских и с удовольствием беседовал с ним. Вскоре, однако же, Ирод оказался недостойным дружбы великого Пророка Божия. К различным своим злодеяниям он присоединил, наконец, и то, что, вопреки ясному закону Божию, вступил в брак с Иродиадою, женою брата своего Филиппа, находившегося еще в живых, прогнав от себя свою законную супругу, дочь Ареты, владетеля Каменистой Аравии. Иоанн – строгий хранитель закона, ревнитель правды и благочестия – не мог спокойно переносить зрелище соблазна, допущенного Иродом; он возвысил голос против такого беззакония и говорил Ироду: «Не должно тебе иметь жену своего брата». Голос правды святого мужа оскорбил повелителя и возбудил страшную ненависть в Иродиаде; она решилась во что бы то ни стало погубить праведника, и своими настойчивыми происками успела наконец в том, что Ирод дал приказание заключить Иоанна в темницу. Вскоре эта злобная женщина нашла случай вполне удовлетворить своей злобе и мщению. Ирод праздновал день своего рождения. На этот праздник были созваны все вельможи и старейшины иудейские. Саломия, дочь Иродиады, перешедшая с матерью от отца своего к Ироду, искусная танцовщица, своею пляскою во время пиршества так угодила Ироду и возлежащим с ним, что он сказал ей: «Проси у меня чего хочешь, и дам тебе», и с клятвою прибавил: «Чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства». Саломия, по наущению матери, потребовала головы Иоанна Крестителя. Царь, услышав такую просьбу девицы, опечалился. Совесть, еще не совсем погасшая в душе нечестивца, говорила ему, что по причине безумной просьбы клятва может быть нарушена, но Ирод, слабый по характеру, из боязни показаться лжецом пред другими, заглушил в себе голос совести и согласился на гнусное убийство Предтечи Христова. Послав своего оруженосца в темницу, царь приказал ему тотчас же принести голову Иоанна. Он пошел, отсек ему голову в темнице и принес ее на блюде, подал девице, а девица отдала ее матери своей.

Так Иоанн, великий между пророками, светильник горевший и светивший, был верен Господу Богу до смерти и, доблестно окончив поприще земного служения мученическою кончиною, получил от Господа венец вечной блаженной жизни, подавая нам собою пример, как и мы должны стараться всеми силами пребывать верными Господу до последнего дня и часа жизни, чтобы наследовать нескончаемую жизнь в обителях небесных. Этой блаженной части да сподобит Господь Спаситель всех нас, во славу всесвятого имени Своего, со Безначальным Его Отцем и Всесвятым Духом во веки веков! Аминь.

День Усекновения Предтечи есть праздник великий. Для живейшего участия верующих в страданиях и смерти Крестителя, как великого постника, праздник соединен с постом.

Церковь празднует троекратное обретение главы святого Иоанна Предтечи и Крестителя Христова.

Убийцы Предтечи не допустили положить главу его вместе с телом, боясь, чтобы страшный обличитель их, если глава его приложится к телу, не воскрес и не стал снова обличать их (см.: Мк. 6, 14-16). Тело Предтечи погребено было учениками его в Севастии – городе Самарийском, а отсеченная глава его особо сокрыта была Иродиадою во дворце Ирода, в месте бесчестном. Зная об этом уничижении, благочестивая Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова (см.: Лк. 8, 3) тайно ночью взяла оттуда главу Предтечи и, положив в сосуд, погребла на горе Елеонской, в поместье Ирода. Спустя много времени после того, некто Иннокентий, благочестивый подвижник, купил поместье Иродово и начал созидать церковь. Копая ров для основания, он обрел в земле глиняный сосуд и в нем главу Предтечи, которую узнал он по благодатным знамениям, бывшим от нее, и хранил ее у себя с великим благоговением. Это обретение было первое.

Пред смертью своей, желая сохранить главу Крестителя от поругания, которому она могла подвергнуться от неверующих в Иисуса Христа, Иннокентий укрыл ее в землю, в том месте, где обрел. Впоследствии, по смерти Иннокентия, и церковь, им устроенная, запустела и развалилась, и таким образом честная глава опять никому неизвестна стала.

Во дни Константина Великого, когда вера христианская воцарилась в мире и благочестивые христиане отовсюду стали ходить ко святым местам на поклонение, двое иноков, пришедшие в Иерусалим на поклонение животворящему кресту и гробу Господню, по откровению и повелению самого Предтечи, явившегося им во сне, обрели на горе Елеонской и взяли честную главу его с собой. Возвращаясь с нею в жилище свое, они встретились на пути с одним бедным скудельником, жителем сирийского города Емесы, шедшим из своего отечества в иную страну, и пошли с ним вместе. Спутнику своему иноки дали понести вретище, в котором хранилась глава Крестителя. Скудельник не знал, что сокрыто во вретище, которое он нес. Ему явился святой Предтеча и повелел удалиться от спутников своих со вретищем, бывшим в руках его. Так Бог за неверие и леность отнял святыню у недостойных иноков, сначала не веривших явлению им во сне Предтечи, а потом не хотевших нести главу его! Удалясь от иноков, скудельник, по повелению Крестителя, пришел с главою его в свой дом; Бог благословил дом его обилием благ. Веруя, что виновник сих благ есть святой Иоанн Предтеча, скудельник с великим благоговением хранил честную главу его. Пред смертью своею он открыл о бывшей у него святыне и завещал сестре своей блюсти ее с особенным уважением и потом передать достойнейшему из христиан. Долгое время честная глава Крестителя хранима была преемственно среди благочестивых христиан. Впоследствии приобрел сие сокровище некто Евстафий, муж зараженный Ариевой ересью, не имевший страха Божия. Тогда Промыслу угодно было отнять святыню у недостойного и его же рукою сокрыть ее надолго в неведомой для православных пещере. Евстафий, избегая правосудия закона за зловерие свое, и принужденный оставить свое жилище и скрываться, притаил главу Предтечи в пещере, чтобы после тайно взять ее оттуда. Но выгнанный из жилища своего, он не мог уже после возвратиться и снова владеть неоцененной святыней. На месте пещеры, в коей скрывалось духовное сокровище, поселились благочестивые иноки и жили, не ведая, какое сокровище таится в их мирном пристанище благочестия.

Прошло много лет, глава Крестителя опять была забыта. Из пристанища иноков в пещере образовался впоследствии монастырь. Благочестивый архимандрит этой обители, Маркелл, который сам повествует о втором обретении главы Предтечевой, сподобился явления Крестителя и извещения от него о честной главе его, сокрытой в пещере монастыря, и она вторично обретена была в 452-е лето по Р.Х. и по повелению греческого царя Маркиана перенесена была из Емесы в Халкидон, а потом в Константинополь.

Во время гонения на святые иконы в VIII веке, глава Предтечи перенесена была из Константинополя в Команы – место ссылки и смерти Иоанна Златоуста – и там опять сокрылась и была неизвестна до восстановления православного иконопочитания. В царствование Михаила, в 857 году, честная глава Предтечи в третий раз обретена и вторично перенесена в Константинополь патриархом Игнатием.

В лике святых Предтеча первый после ангелов прославляется Церковью. По гласу ея, святой Иоанн есть исполнение пророчеств (см.: Лк. 16, 16), конец Ветхого и начало Нового Завета, пророков предел и начало апостолов, и на главу Того, Которого прочие пророки только издалека предсказали и видели, возложил руку свою.