Пост есть постоянная умеренность в пище с бла­горазумной разборчивостью в ней.

Гордый человек! Ты мечтаешь так много и так вы­соко о уме твоем, а он – в совершенной и непрерыв­ной зависимости от желудка.

Закон поста, будучи по наружности законом для чрева, в сущности, есть закон для ума.

Ум, этот царь в человеке, если желает вступить в права своего самодержавия и сохранить их, дол­жен прежде всего подчиниться закону поста. Только тогда он будет постоянно бодр и светел; только тог­да он может властвовать над пожеланиями сердца и тела, только при постоянной трезвенности он мо­жет изучать заповеди евангельские и последовать им. Основание добродетелей – пост.

Вновь созданному человеку, введенному в рай, была да­на единственная заповедь – о посте. Конеч­но, дана одна заповедь потому, что она была достаточна для сохранения первозданного человека в его непорочности.

Заповедь не говорила о количестве пищи, а вос­прещала только качество. Да умолкнут же те, кото­рые признают пост только в количестве пищи, а не в качестве.

Заповедь поста, объявленная Богом че­ловеку в раю, была так важна, что вместе с заповедью произнесена угроза казнью за нарушение заповеди. Казнь заключалась в поражении человеков вечной смертью.

И ныне греховная смерть продолжает поражать нарушителей святой заповеди поста. Не соблюдаю­щий умеренности и должной разборчивости в пище, не может сохранить ни девства, ни целомудрия, не может обуздывать гнева, предается лености, уны­нию и печали, делается рабом тщеславия, жилищем гордости, которую вводит в человека его плотское состояние, являющееся наиболее от роскошной и сытой трапезы.

Заповедь поста возобновлена или подтверждена Евангелием. Внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством, – завещал Гос­подь (Лк. 21, 34). Объядение и пьянство сообщают дебелость не только телу, но уму и сердцу, т. е. вводят человека по душе и телу в плотское состояние.

Напротив того, пост вводит христианина в состо­яние духовное. Очищенный постом – смирен духом, целомудрен, скромен, молчалив, тонок по чувствам сердечным и мыслям, легок по телу, способен к ду­ховным подвигам и умозрениям, способен к при­ятию Божественной благодати.

Плотской человек всецело погружен в греховные наслаждения. Он сладострастен и по телу, и по серд­цу, и по уму, он не способен не только к духовному наслаждению и к приятию Божественной благода­ти, но и к покаянию. Он не способен вообще к ду­ховным занятиям: он пригвожден к земле, утонул в вещественности, заживо – мертв душою.

Горе вам, насыщеннии ныне, яко взалчете – таково изречение слова Божия нарушителям заповеди свя­того поста. Чем будете вы питаться в вечности, ког­да научились здесь единственно пресыщению веще­ственными брашнами и вещественными наслаждениями, которых нет нанебе? Чем будете вы питать­ся в вечности, когда вы не вкусили ни одного небес­ного блага? Как можно вам питаться и наслаждаться небесными благами, когда вы не стяжали к ним ни­какого сочувствия, стяжали отвращение?

Насущный хлеб христиан – Христос. Ненасытное насыщение этим хлебом – вот пресыщение и на­слаждение спасительное, к которому приглашаются все христиане.

Ненасытно насыщайся словом Божиим; ненасыт­но насыщайся исполнением заповедей Христовых; ненасытно насыщайся трапезою, уготованною сопротив стужающих тебе, и упивайся чашею державною.

«С чего начать нам, –говорит святой Макарий Вели­кий, – никогда не занимавшимся исследованием сердец наших? Стоя вне, будем стучаться молит­вою и постом, как и Господь повелел: Толцыте, и от­верзется вам».

Этот подвиг, который предлагает нам один из ве­личайших наставников монашества, был подвигом святых апостолов. Из среды его они сподоблялись слышать вещания Духа. Служащим им Господеви, гово­рит писатель их деяний, и постящимся, рече Дух Святый: отделите Ми Варнаву и Савла на дело, на неже при­звах их. Тогда постившеся и помолившеся, и возложше руки на ня, отпустиша их. Из среды подвига, в котором совокуплены были пост и молитва, услышалось пове­ление Духа о призвании язычников в христианство.

Чудное совокупление поста с молитвою! Молит­ва – бессильна, если не основана на посте, и пост – бесплоден, если на нем не создана молитва.

Пост отрешает человека от плотских страстей, а молитва борется с душевными страстями, и, побе­див их, проникает весь состав человека, очищает его; в очищенный словесный храм она вводит Бога.

Кто, не обработав земли, засевает ее, тот погубляет зерна, и вместо пшеницы пожинает терние. Так и мы, если будем сеять семена молитвы, не истон­чив плоти, то вместо правды плодопринесем грех. Молитва будет уничтожаться и расхищаться различ­ными суетными и порочными помышлениями и мечтаниями, оскверняться ощущениями сладост­растными. Плоть наша произошла от земли и, если не возделать ее подобно земле, никогда не может принести плода правды.

Напротив, если кто обработает землю с великим тщанием и издержками, но оставит ее незасеянною, то она густо покрывается плевелами. Так, когда тело будет истончено постом, а душа не возделается мо­литвою, чтением, смиренномудрием, тогда пост дела­ется родителем многочисленных плевелов – душев­ных страстей: высокоумия, тщеславия, презорства.

Что такое – страсть объядения и пьянства? Поте­рявшее правильность, естественное желание пищи и пития, требующее гораздо большего количества и разнообразного качества их, нежели сколько нуж­но для поддержании жизни и сил телесных, на кото­рые излишнее питание действует противоположно своему естественному назначению, действует вред­но, ослабляя и уничтожая их.

Желание пищи выправляется простой трапезой и воздержанием от пресыщения и наслаждения пи­щей. Сначала нужно оставить пресыщение и наслаж­дение: этим и изощряется желание пищи, и получает правильность. Когда же желание сделается правиль­ным, тогда оно удовлетворяется простой пищей.

Напротив того, желание пищи, удовлетворяемое пресыщением и наслаждением, притупляется. Для возбуждения его мы прибегаем к разнообразным вкусным яствам и напиткам. Желание сперва пред­ставляется удовлетворенным; потом делается прихот­ливее и, наконец, обращается в болезненную страсть, ищущую непрестанного наслаждения и пресыщения, постоянно пребывающую неудовлетворенною.

Намереваясь посвятить себя на служение Богу, положим в основание подвига нашего пост. Сущест­венное качество всякого основания должна быть не­поколебимая твердость: иначе невозможно устоять на нем зданию, как бы здание само по себе ни было прочно. И мы никак, никогда, ни под каким предло­гом не дозволим себе нарушить поста пресыщени­ем, особенно же упивством.

Наилучшим постом признают святые отцы упо­требление пищи однажды в день не досыта. Такой пост не расслабляет тела продолжительным неядением и не отягощает его излишеством пищи, при­том сохраняет его способным к душеспасительной деятельности. Такой пост не представляет никакой яркой особенности, и потому постящийся не имеет причины к превозношению, к которому так склонен человек по поводу самой добродетели, особенно когда она резко выставляется.

Кто занят телесными трудами или так слаб телом, что не может довольствоваться употреблением пи­щи однажды в день, тот должен вкушать дважды. Пост для человека, а не человек для поста.

Но при всяком употреблении пищи, и редком, и частом, строго воспрещается пресыщение: оно де­лает человека неспособным к духовным подвигам и отворяет дверь другим плотским страстям.

Неумеренный пост, т. е. продолжительное из­лишнее воздержание в пище, не одобряется святы­ми отцами: от безмерного воздержания и происхо­дящего от него изнеможения человек делается не­способным к духовным подвигам, часто обращает­ся к объядению, часто впадает в страсть превозно­шения и гордости.

Весьма важно качество пищи. Запрещенный рай­ский плод, хотя был прекрасным на вид и вкусным, но он пагубно действовал на душу: сообщал ей познание добра и зла и тем уничтожал непорочность, в которой были созданы наши праотцы.

И ныне пища продолжает сильно действовать на душу, что особенно заметно при употреблении ви­на. Такое действие пищи основано на разнообраз­ном действии ее на плоть и кровь и на том, что па­ры ее и газы от желудка подымаются в мозг и име­ют влияние на ум.

По этой причине все охмеляющие напитки возбраняются подвижнику, как лишающие ум трезвости и тем победы в мыслен­ной брани. Побежденный ум, особенно сладострастными помыслами, усладившийся ими, лишается духовной благодати; приобретенное многими и долговременными трудами теряется в несколько часов и даже минут.

Монах отнюдь не должен употреблять вина, ска­зал преподобный Пимен Великий. Этому прави­лу должен последовать и всякий благочестивый христианин, желающий сохранить свое девство и целомудрие. Святые отцы следовали этому пра­вилу, а если и употребляли вино, то весьма редко и с величайшей умеренностью.

Горячительная пища должна быть изгнана с тра­пезы воздержника, как возбуждающая телесные страсти. Таковы перец, имбирь и другие пряности.

Самая естественная пища – та, которая назначена человеку Создателем немедленно по создании, – пи­ща из царства растительного: Сказал Бог праотцам нашим: Се, дах вам всякую траву семенную, сеющую семя, еже есть верху земли всея: и всякое древо, еже имать в себе плод семене семенного, вам будет в снедь. Уже после потопа разрешено употребление мяса.

Растительная пища есть наилучшая для подвиж­ника. Она наименее горячит кровь, наименее утуч­няет плоть; пары и газы, отделяющиеся от нее и вос­ходящие в мозг, наименее действуют на него; наконец, она – самая здоровая,какнаименее производя­щая слизей в желудке. По этим причинам, при упо­треблении ее, с особенной удобностью сохраняется чистота и бодрость ума, а с ними и его власть над всем человеком; при употреблении ее слабее дейст­вуют страсти и человек более способен заниматься подвигами благочестия.

Рыбные яства, особенно приготовленные из круп­ных морских рыб, уже совсем другого свойства: они ощутительнее действуют на мозг, тучнят тело, горя­чат кровь, наполняют желудок вредными слизями, тем более при частом и постоянном употреблении.

Эти действия несравненно сильнее от употребле­ния мясной пищи: она крайне утучняет плоть, до­ставляя ей особенную дебелость, горячит кровь; па­ры и газы ее очень отягощают мозг. По этой причи­не она вовсе не употребляется монахами; она – при­надлежность людей, живущих посреди мира, всегда занятых усиленными телесными трудами. Но и для них постоянное употребление ее вредно.

Вся ми леть суть (т. е. все мне позволено), но не вся на пользу: вся ми леть суть, но не вся назидают. Монахи уклоняются от употребления мяса не потому, что считают его нечистым, но потому, что оно, про­изводя особенную дебелость во всем нашем соста­ве, препятствует духовному преуспеянию.

Святая Церковь мудрыми учреждениями и поста­новлениями своими, разрешив христианам, живу­щим посреди мира, употребление мяса, не допусти­ла постоянного употребления его, но разделила време­на мясоядения временами воздержания от мяса, временами, в которые вытрезвляется христианин от своего мясоядения. Такой плод постов может уз­нать на себе опытом всякий соблюдающий их.

Для иночествующих запрещено употребление мя­са, дозволено употребление молочной пищи и яиц во времена мясоядений. В известные времена и дни им разрешается употребление рыбы. Но наиболь­шее время они могут употреблять только одну рас­тительную пищу.

Растительная пища почти исключительно упо­требляется самыми ревностными подвижниками благочестия, особенно ощутившими в себе хожде­ние Духа Божия. Для пития они употреб­ляют одну воду, избегая не только разгорячающих и охмеляющих напитков, но и питательных, каковы все хлебные напитки.

Правила поста установлены Церковью с целью помочь чадам ее, как руководство для всего христианского общества. При этом предписано каждому рассматривать себя с помощью опытного и рассудительного духовного отца и не возлагать на себя поста, превышающего силы: потому что пост для человека, а не человек для по­ста; пищей, данной для поддержания тела, не должно разрушать его.

«Если удержишь чрево, – сказал святой Василий Ве­ликий, – то взойдешь в рай; если же не удержишь, то бу­дешь жертвою смерти». Под именем рая здесь должно разуметь благодатное молитвенное состоя­ние, а под именем смерти состояние страстное. Бла­годатное состояние человека, во время пребывания его на земле, служит залогом вечного блаженства его в Небесном Едеме; ниспадение во власть греха и в со­стояние душевной мертвости служит залогом ниспадения в адскую пропасть для вечного мучения. Аминь.

Путем воздержания и молитвы прошли в Царствие Небесное все святые, достигшие цели христианской жизни – благодатного обожения и вечного спасения во Христе Иисусе, Господе нашем.