Своеволие: своя ли воля?

В последние годы резко возросли жалобы родителей на детское своеволие. Причем, если раньше мать с отцом (или хотя бы один из членов семьи) честно признавались, что их чадо просто-напросто избаловано, то теперь все чаще под это дело подводится «научная», «психологическая» база.

То и дело приходится слышать:

– Наш ребенок совершенно неуправляемый. Ему все нипочем, ничто на него не действует.

Объяснения такой «неуправляемости» даются самые разные. От генетики до… экологии. Да-да! Это предположение выдвинула недавно одна мама, рассказывавшая мне об «отвязанном» поведении своей дочери-подростка. Из ее рассказа стало понятно, что так ведут себя по­чти все одноклассники дочки.

– Мы с другими мамами ума не приложим, в чем тут может быть дело. Говорят, сейчас многие родители маются. Растят детей, растят, вкладывают силы, средства, а потом вдруг раз – и все насмарку. Наверное, экология ви новата. Я уже где-то об этом читала. От плохой экологии дети становятся неуправляемыми.

Потом, правда, выяснилось, что в соседней школе дети почему-то другие: стремятся к знаниям, в кружки разные ходят, взрослых матом не кроют. Хотя экология та же самая: школа расположена на параллельной улице.

О причинах детского своеволия мы погово­рим чуть позже, а сейчас хочу обратить ваше внимание на одну очень интересную особенность таких детей. Она не лежит на поверхно­сти, но если копнуть поглубже, непременно окажется, что…

Своевольные дети на редкость несамостоятельны

Странно? На первый взгляд – да. Ведь они все норовят сделать по-своему. Но в том-то и смысл, что к истинной самостоятельности это отношения не имеет!

Поясню на примере. Шестилетний Ваня «не терпит никакого давления со стороны взрослых» (теперь это принято называть так). Боль­ше того, он явно претендует на место старшего в семье: разговаривает властно, тоном прика­за, чуть что – кидается на родителей с кула­ками. И надо отдать мальцу должное, он доби­вается-таки своего! Все семейство пляшет под его дудку. Но при этом Ваня абсолютно беспомощен в повседневной жизни. Собраться на улицу – для него огромная проблема, потому что он толком не умеет одеваться. О какой-либо помощи по дому речи и подавно не идет. Какая помощь, если он и себя-то обслужить не в со­стоянии? Ваня даже играть самостоятельно не способен. Да и засыпает только в присутствии взрослых: одному в комнате ему страшно.

Пойдя в школу, такой Ваня, конечно, научится с грехом пополам застегивать рубашку и завязывать шнурки на ботинках (он же все-таки не умственно отсталый в степени идиотии!). Но, в отличие от сверстников, не будет сам готовить домашние задания и собирать портфель. Да и уроки придется за него узнавать маме по телефону, ведь на Ваню ни в чем серь­езном положиться будет нельзя.

Сверстников уже начнут отпускать в школу одних, а Ваню еще долго будут водить за ручку: мало ли куда его может занести, лучше не рисковать!

В подростковом возрасте он может прогуливать школу, и его легкомыслие станет настолько зашкаливающим, что окружающие, вполне вероятно, начнут задаваться вопросом, все ли у него в порядке с интеллектом? Ведь сколько ни объясняй, чем чревато такое поведение, до Вани все равно не доходит. Хотя на самом деле интеллект тут ни при чем. Просто Ваня ни разу еще не расплачивался за свои выходки. И на­оборот, твердо усвоил, что ему все сходит с рук. А коли так, то «мели Емеля»! Предки погрозят-погрозят, а потом сбегают в школу, задобрят училок, и все будет о’кей. А если задобрить почему-либо не удастся, то они что-нибудь другое придумают… Им не привыкать!

Еще немного – и Ваня становится взрос­лым, хотя в душе остается все тем же зависимым, но своенравным дошкольником. Что за семья будет у такого человека? Разве он спосо­бен взять на себя ответственность за чужую судьбу? Он ведь со своей собственной разоб­раться не в состоянии. Что бы такой человек ни вытворял, виноваты будут другие. И неудачи (которых, естественно, у подобных людей не счесть), они обычно объясняют не своей ленью, разгильдяйством или вздорностью, а происками врагов и фатальными обстоятельствами. При этом их все больше заносит «не в ту степь»: в пьянство, в наркоманию, в сомнительные аферы и в откровенное воровство. Короче, прогноз, как говорят медики, тут неблагоприятный. Можно, конечно, надеяться, что когда-нибудь жизнь научит такого человека уму-разуму. А если нет? И даже если научит, не слишком ли велика окажется цена?…

Метаморфоза наказаний

На «принцип последствий» дети обычно реаги­руют спокойней, чем на наказания. Что впол­не понятно, ведь последствия – это объектив­ная реальность. Что толку обижаться на стен­ку, по которой ты ударил кулаком, или на йод, которым теперь приходится смазывать ссади­ну на костяшках пальцев? Уж если на кого и дуться в такой ситуации, так на самого себя.

А поскольку «объективная реальность» ре­бенка во многом зависит от взрослых, то боль­шинство наказаний легко «переформатирует­ся» в последствия. Все зависит от того, как это подать. У одних моих знакомых четырехлет­ний мальчик Федя вдруг начал кусаться. Зуб­ки в этом возрасте острые, так что он легко прокусывал руку до крови. Ни объяснения, ни «ссылка» в угол, ни даже ремешок не помога­ли. Дело в том, что у мальчика так проявлялась ревность: родители завели щенка, с которым вся семья с восторгом возилась. А с другой сто­роны, щенок-то, резвясь, кусался, и никто его за это не ругал! Тот факт, что щенок кусался со­всем небольно, Федей в расчет, естественно, не принимался.

Выход подсказали старшие дети. Однажды, когда семейство отмечало какой-то праздник, Федя, разбуянившись, сильно укусил сестру. И, не проявляя ни малейших признаков раска­яния, заявил, что всегда будет кусачим.

– Значит, ты не человек, а злая собака! – сказала сквозь слезы сестра в надежде его об­разумить.

Но Федю это только раззадорило. Грозно за­рычав, он снова попытался тяпнуть ее за палец. И тяпнул бы, если пятнадцатилетний брат не схватил бы его под мышки со словами: «Злых собак сажают на цепь!»

Брат сказал это в шутку, но папа, которому надоели Федины выходки, неожиданно для всех отнесся к такому предложению всерьез и велел принести поводок. Феде объяснили, что кусачих собак запрещено держать в городе без привязи. А на особо опасных положено наде­вать намордник. Такие правила. Если он будет кусаться, то придется ему все время быть на поводке.

На поводке Федя просидел не больше трех минут. Намордник надевать вообще не при­шлось. От его неистребимой «кусачести» не осталось и следа. Но зато щенка, когда он, раз­задорившись, чуть посильнее обычного при­хватывал Федину нежную кожицу, регулярно сажали на поводок и привязывали к дверной ручке. А Федя наставительно говорил ему: «Кусаешь друзей – сиди на цепи».

А вот ситуация, с которой наверняка сталки­вались очень многие родители.

Сын-дошкольник в гостях, особенно в ком­пании детей, становится неуправляемым: кривляется, безобразничает, грубит взрослым, стараясь привлечь всеобщее внимание. С одной стороны, он перевозбуждается. А с другой, по­нимает, что при чужих людях вы его нака­зывать постесняетесь, и беззастенчиво этим пользуется. Предупредите его по дороге в гос­ти, что если он пойдет вразнос, то веселье ми­гом кончится. И увидите, если предупреждение не подействует. (А оно наверняка не подейству­ет с первого раза, ведь сын уже привык совсем к другому событийному ряду.) Но подчеркни­те, что это не наказание, а закономерное по­следствие его безобразий. И что в другой раз обязательно будет то же самое. В приличном обществе так себя не ведут. Хочешь ходить в гости – учись сдержанности. Можно даже за­вести особый «Дневник сдержанности» и в кон­це дня записывать туда – непременно обсуж­дая это вместе с ребенком! – когда у него по­лучилось проявить сдержанность, а когда нет. А потом выставлять оценки (опять-таки сов­местными усилиями, таким образом подспуд­но обучая сынишку анализировать свое поведе­ние и подкрепляя успехи какими-то небольши­ми наградами). Только смотрите, не придирай­тесь! Мало ли что другие дети гораздо быстрее достигают тех же самых результатов? Совершенство бывает в таких случаях почти недости­жимо, ведь вы стараетесь выработать у малыша то, чем он как раз от природы обделен. Глав­ное, чтобы ребенок стремился исправиться и чувствовал, что у него это получается. Иначе он разуверится в своих силенках и вообще отка­жется напрягаться.

(из книги Татьяны Шишовой «Ребенок не слушается… Что делать?»)